Сегодня исполнилось 63 года третьей по масштабам (после чернобыльской и фукусимской) радиационной аварии в мире. Что интересно, большинство моих знакомых узнали о ней от меня, и никогда не слышали раньше. Дело в том, что рассекретили обстоятельства относительно недавно, и случилась она в местах малонаселённых, поэтому официальных пострадавших было немного.
Произошла она в городе «Челябинске-40», ныне Озёрске, на комбинате 817 по производству оружейного плутония, сейчас известному как ПО «Маяк». В результате образовалась зона отчуждения, известная как ВУРС, Восточно-Уральский радиационный след.
Международная ситуация сложилась такая, что Советскому Союзу срочно нужна была ядерная бомба. Ястребы в США готовились нанести ядерные удары по крупнейшим городам и привести в негодность инфраструктуру. Только отсутствие межконтинентальных средств доставки, сложность технологии получения плутония и урана, плюс масса и габариты первых бомб пушечного типа не давали им быстро решить проблему социализма.
Готовились активно, даже комиксы для детей выпускали, где бравые пилоты дальних бомбардировщиков сбрасывали ядерные бомбы на густонаселённые города русских безбожников, и в финале доставили супербомбу к Москве. Назывался «Мы изменили карту России», на сколько я помню.
Поэтому работа проводилась в условиях постоянного аврала, да ещё под контролем Лаврентия Павловича Берии и сотрудников госбезопасности. Учёные и инженеры находились в постоянном стрессе, методы мотивации контролёров были известны, они несколько отличались от методов, принятых в проекте «Манхэттен».
О безопасности уже не думали, в первое время жидкие радиоактивные отходы просто сливались в реку Теча, озёра и болота. Позже, в 1967 году озеро Карачай пересохнет, и ветер разнесёт радионуклиды по площади, не уступающей ВУРС, породив второй, Карачаевский радиационный след.
Приведу два примера из статьи Алексея Митюнина «Атомный штрафбат»:
В качестве примера можно привести первую советскую ядерную аварию, произошедшую на радиохимическом заводе комбината «Маяк» 15 марта 1953 года. В тот день начальник производственного отдела А.А. Каратыгин, решив освободить один из контейнеров для приема новой партии продукта, переливал раствор плутония из двух контейнеров в один. Неожиданно в нем пошла бурная реакция с выделением пара и разбрызгиванием горячего раствора. Причиной этой самопроизвольной цепной реакции, как показало расследование, стало нахождение в приемном контейнере 5 литров неучтенного плутониевого раствора. Откуда на секретном производстве, где должен был учитываться каждый грамм ценнейшего продукта, могли образоваться несколько литров неучтенного раствора плутония? Владислав Ларин, в своей книге «Комбинат «Маяк» — проблема на века», приводит мнение неназванного крупного, в прошлом, руководителя в системе Минатома, согласно которого, виной тому был план выработки плутония. Руководители среднего звена комбината старались на случай непредвиденных обстоятельств, дабы избежать гнева высшего руководства, сделать запас продукции. Такой запас плутониевого раствора и стоял неучтенным в одном из контейнеров. Он то и привел к образованию на рабочем месте оператора критической массы делящегося материала. Последствия аварии усугубила неподготовленность персонала к аварийным ситуациям, т.к. после произошедшей аварии люди не прекращали работу, а пострадавшие обратились в медпункт только через два дня после облучения. Доза облучения Каратыгина, в первую очередь ног, составила тогда около 1000 Рентген. Он перенес тяжелую форму острой лучевой болезни и ампутацию ног, но остался жив и умер спустя 35 лет после аварии.
Позже, в декабре 1968 года, подобный случай произошел на химико-металлургическом заводе комбината «Маяк» с Ю.П. Татаром. Тогда, при разгрузке аварийного рабочего аппарата, Татар с напарником сливали плутониевый раствор в стеклянные бутыли. Все эти манипуляции делались с помощью обыкновенного шланга, голыми руками, без всяких средств защиты. Оказавшись между двумя бутылями с растворами плутония, Татар сыграл роль экрана-замедлителя нейтронов. Вспыхнуло голубое свечение — пошла цепная реакция деления, раздался взрыв, бутыль разлетелась на части. Татар находился в зоне цепной реакции примерно 15 секунд. Полученная им доза облучения составила 860 Рентген на все тело и более 3000 Рентген на конечности. Однако и этот человек выжил, хотя и лишился обеих ног и правой руки.
http://www.nuclearpolicy.ru/publications/mitunin/mitunin.shtml
Там можете прочитать о зеках-биороботах, солдатах, которых, в отличие от сотрудников, дозиметрами решили не пугать, детях-ликвидаторах и многих других вещах, возможных только при всенародно любимом Отце Народов.
При таком подходе к делу вероятность аварий, конечно, только росла. И вот, 29 сентября 1957 года отказала система охлаждения у одной из ёмкостей хранения высокоактивных отходов. Произошёл взрыв, и в атмосферу выбросило 20 000 000 кюри. Это в 19 раз меньше, чем при взрыве реактора в Припяти, и всего на 1 000 000 кюри меньше, чем при аварии в Фукусиме. Вот только выброшенные радионуклиды были долгоживущими: стронций-90, цезий-137 и другие. Я не буду пересказывать и «рерайтить» источники, изучайте сами.
В сети доступен подробный атлас ВУРСа, созданный Институтом глобального климата и экологии Росгидромета и РАН. Он содержит подробные карты современного состояния и так же ретроспективы всех крупных аварий на ПО «Маяк», зоны поражения и отселения. Проведена огромная работа, включающая аэрогаммасъёмки, отбор проб, определены дозовые нагрузки на население и многое другое.
Карты в масштабе 1:200000. Полностью описана методика создания карт, хронологии и причины аварий.
Атлас доступен по ссылке:
http://downloads.igce.ru/publications/Atlas/CD_VURS/contents.html